Неточные совпадения
Она призадумалась, не спуская с него
черных глаз своих, потом улыбнулась ласково и кивнула головой в
знак согласия. Он взял ее руку и стал ее уговаривать, чтоб она его поцеловала; она слабо защищалась и только повторяла: «Поджалуста, поджалуста, не нада, не нада». Он стал настаивать; она задрожала, заплакала.
Третья партия японцев была лучше одета: кофты у них из тонкой, полупрозрачной
черной материи, у некоторых вытканы белые
знаки на спинах и рукавах — это гербы. Каждый, даже земледелец, имеет герб и право носить его на своей кофте. Но некоторые получают от своих начальников и вообще от высших лиц право носить их гербы, а высшие сановники — от сиогуна, как у нас ордена.
Они прошли в новую заднюю избу, где за столом сидел какой-то низенький,
черный, как жук, старик. Спиридон сделал ему головой какой-то
знак, и старик вышел. Галактиону показалось, что он где-то его видел, но где — не мог припомнить.
На крышке гроба, в ногах оного, лежал
знак великого мастера, а на
черном пьедестале горел с благовонным курением спирт; в голове гроба на крышке лежал венок из цветов, и тут же около стояла чаша с солью.
И потому он покорно наклонил свою
черную седеющую голову в
знак покорности и готовности исполнения жестокой, безумной и нечестной высочайшей воли.
На левом виску имел он белое пятно, а на обеих грудях
знаки, оставшиеся после болезни, называемой
черною немочью.
Один из соседей Фомы по парте, — непоседливый, маленький мальчик с
черными, мышиными глазками, — вскочил с места и пошел между парт, за все задевая, вертя головой во все стороны. У доски он схватил мел и, привстав на носки сапог, с шумом, скрипя и соря мелом, стал тыкать им в доску, набрасывая на нее мелкие, неясные
знаки.
Их одежды были изображения их душ:
черные, изорванные. Лучи заката останавливались на головах, плечах и согнутых костистых коленах; углубления в лицах казались
чернее обыкновенного; у каждого на челе было написано вечными буквами нищета! — хотя бы малейший
знак, малейший остаток гордости отделился в глазах или в улыбке!
Установили аппарат на палубе. Матросы быстрыми привычными движениями сняли шлем и распаковали футляр. Трама вышел из него в поту, задыхаясь, с лицом почти
черным от прилива крови. Видно было, что он хотел улыбнуться, но у него вышла только страдальческая, измученная гримаса. Рыбаки в лодках почтительно молчали и только в
знак удивления покачивали головами и, по греческому обычаю, значительно почмокивали языком.
В
знак этого рисую самый большой
черный крест.
Этого писать нельзя, но в
знак ужаса ставлю
черный крест.
Одна золотая по зеленому с твердым
знаком: «Дортуар пепиньерок», другая
черным по белому без твердого: «Начканцуправделснаб».
На верхних и нижних койках, болтая ногами, покуривая и смеясь, сидела команда «Фитиля» — тридцать шесть хищных морских птиц. Согласно торжественности момента, многие сменили брезентовые бушлаки на шелковые щегольские блузы. Кой-кто побрился, некоторые, в
знак траура, обмотали левую руку у кисти
черной материей. В углу, у бочки с водой, на чистом столе громоздилось пока еще нетронутое угощение: масса булок, окорока, белые сухари и небольшой мешочек с изюмом.
Молодой тайный советник Стрекоза, который ожидал к празднику Белого Орла, а получил корону на святыя Анны и в
знак фрондерства отправлялся вояжировать; адвокат, который был обижен тем, что его не пригласили по овсянниковскому делу ни для судоговорения, ни даже на побегушки; седенький старичок с Владимиром на шее, маленький, съёженный, подергивающийся, с необыкновенно густыми и
черными бровями, которые, при каждом душевном движении, становились дыбом, и должно быть, очень злой; наконец, какая-то таинственная личность в восточном костюме, вроде халата из термаламы, и с ермолкой на голове.
Но уже импровизатор чувствовал приближение бога… Он дал
знак музыкантам играть… Лицо его страшно побледнело, он затрепетал как в лихорадке; глаза его засверкали чудным огнем; он приподнял рукою
черные свои волосы, отер платком высокое чело, покрытое каплями пота… и вдруг шагнул вперед, сложил крестом руки на грудь… музыка умолкла… Импровизация началась.
И принимается девка за «душеспа́сенье»: в скит пойдет, либо выпросит у отца кельенку поставить на задворице, и в ней, надев
черный сарафан и покрыв
черным платком голову, в
знак отреченья от мира, станет за псалтырь заказные сорокоусты читать да деревенских мальчишек грамоте обучать, — тем и кормится.
Придя в переднюю начальника, он вместо швейцара увидел тот же
знак… И всё это говорило ему о восторге, негодовании, гневе… Ручка с пером тоже глядела восклицательным
знаком. Перекладин взял ее, обмакнул перо в
чернила и расписался...
При появлении русских моряков все встали. Хозяйка, молодая негритянка, сестра Паоло,
знаками просила садиться. Она и другие две женщины — ее гостьи — были одеты довольно опрятно: в полосатых ярких юбках и в белых кофтах; на головах у них были белые повязки, напоминавшие белые чалмы, которые очень шли к их
черным лицам. Игроки — муж и гость — были гораздо грязнее, и костюм их состоял из лохмотьев.
Вдруг тихими, неслышными шагами вошла Анисья Терентьевна Красноглазиха, в обычном темно-синем сарафане, в
черной душегрейке, повязанная по голове белым платком в
знак похоронной печали, и с толстой книгой под мышкой. Помолилась она перед стоявшею в головах покойника иконой, поклонилась в землю Марку Данилычу, потом отвесила низкий поклон Патапу Максимычу.
Но, наконец, к ночи четвертого дня Кирилл явился — мрачный и тяжелый, но живой, хотя, впрочем, с несомненными
знаками только что перенесенной тягостной борьбы с медведем: армяк и рубашка на одном плече у него были прорваны насквозь, и сквозь прореху виднелось голое тело с страшным синяком, лицо возле носа было расцарапано и покрыто
черными струпьями, а на шее под левым ухом в складках кожи
чернела засохшая кровь.
— Ну, ради бога! Андрюша!.. Тебе моя палка нравилась, позволь мне ее подарить тебе в
знак примирения! Из
черного дерева палка, семь рублей заплачено… На! Прошу тебя, прими!
Тане Покровской кто-то предложил обвязать руку
черной лентой, как бы в
знак траура.
Хорошо одетый, очень невысокий и худой молодой человек, с узким бледным лицом и странно-густою окладистою каштанового бородкою;
черные колючие глаза; длинными, неврастеническими пальцами постоянно подкручивает усы. Был он курсом старше меня, тоже на филологическом факультете.
Знаком я с ним не был. На него все потихоньку указывали: уже известный поэт, печатается в лучших журналах. Дмитрий Мережковский. Я и сам читал в журналах его стихи. Нравились.
В
знак глубокой грусти своей Энгельмейер выбрал для них глубоко
черную обложку с серебряным заглавием (гроб).
Взор строгий из-под пушистых бровей, смуглое лицо, белая борода по колена;
черная, широкая мантия, исписанная каббалистическими
знаками кровавого цвета, — все это должно было поразить пришедшего.
Знаки отличия, из которых каждый несли штаб-офицеры с двумя обер-офицерами за ассистентов: а) ордена святого Андрея Первозванного; б) святого Александра Невского; в) святого Георгия 1-го класса; г) святого Владимира 1-го класса; д) Белого Орла; е) святого Станислава; ж) прусского
Черного Орла; з) Датского Слона; и) Шведского Серафима; и) святой Анны 1-го класса; к) камергерский ключ; л) гетманская булава; м) гетманская сабля; н) жалованная шпага; о) венец золотой с бриллиантами; п) бант от портрета императрицы; р) фельдмаршальский жезл; с) гетманское знамя; ф) княжеская корона.
Кто хотел, мог хоть разбить себе голову в виду
черной избы, в
знак своей любви к одному из заключенных, лишь бы узнику не прибавилось от того ни на волос свободы.
На лице, полуоткрытой шее и на руках не видно было никаких
знаков насилия. Ее прекрасные, как смоль
черные волосы были причесаны высоко, по тогдашней моде, и прическа, несмотря на то, что княжна лежала, откинув голову на подушку, не была растрепана, соболиные брови оттеняли своими изящными дугами матовую белизну лица с выдающимися по красоте чертами, а полненькие, несколько побелевшие, но все еще розовые губки были полуоткрыты как бы для поцелуя и обнаруживали ряд белых как жемчуг крепко стиснутых зубов.
Казенный двор нам уж
знаком. В том самом отделении
черной избы, где содержались сначала Матифас, переводчик князя Лукомского, и потом Марфа-посадница, заключили Антона. Вчера свободен, с новыми залогами любви и дружбы, почти на вершине счастия, а нынче в цепях, лишен всякой надежды, ждал одной смерти, как отрады. Он просил исследовать дело о болезни царевича — ему отказано; злодеяние его, кричали, ясно как день.
Тут узник не без труда убедил своего духовника, в
знак благодарности за усердное напутствование из этой жизни в другую, принять от него сто червонных и сверх того подарил ему редкое издание Ветхого Завета, которое, как он изъяснился, было лучшим его утешением в
черные дни его жизни.
Пятое отделение было посвящено посрамлению невежества. На
знаке были изображены
черные сети, нетопырь и ослиная голова. Надпись была: «Вред непотребства». Хор представлял слепых, ведущих друг друга; четверо, держа замерзших змей, грели и отдували их. Невежество ехало на осле. Праздность и злословие сопровождала толпа ленивых.
Шатаясь на своих длинных, худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что-то хриплым голосом и делая
знаки, чтоб он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто.
Черные, агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно-желтым белкам.